Хайнс Кохут "Формы и трансформации нарциссизма" ч.2
Часть 1 <<
Мы рассмотрели происхождение, развитие и функции двух основных форм нарциссизма и их интеграцию внутри личности. Несмотря на то, что мы смогли коснуться вопроса взаимного влияния нарциссической самости, Эго и Эго-идеала, наше внимание было сосредоточено на нарциссических структурах самих по себе, а не на способности Эго преобразовывать нарциссические констелляции в более высоко дифференцированные психологические конфигурации. Тем не менее, существует определенное количество приобретений Эго, которые хотя генетически и динамически и связаны с нарциссическими влечениями и подпитываемы ими, являются далекими от нарциссических структур личности. Поэтому их следует оценивать не только как трансформации нарциссизма, но скорее как приобретения Эго и установки и достижения личности.
Итак, я собираюсь проанализировать связь с нарциссизмом у следующих феноменов: человеческая креативность, способность к эмпатии, способность выдерживать непостоянство, чувство юмора, мудрость.
Сначала я рассмотрю связь между нарциссизмом и креативностью.
Художественное и научное творчество (как и всякая сложная человеческая деятельность) служит многим целям и включает в себя всю личность целиком, т.е. широкий спектр психологических структур и влечений. Поэтому мы можем ожидать, например, что нарциссизм творческой личности участвует в его творческой активности, например, в качестве стимула, подталкивающего ее к славе и признанию. При этом, несмотря на то, что художники и ученые действительно могут быть нарциссически уязвимыми лицами, голодными по признанию, а их амбиции могут побуждать их к соответствующему распространению своих работ, следует отметить, что творческая деятельность сама по себе заслуживает того, чтобы рассматриваться как одна из трансформаций нарциссизма.
Хотя амбиции творческого человека играют важную роль в его отношении к публике (к аудитории потенциальных почитателей), трансформацией нарциссизма, однако, являются особенности его отношения к своей работе. Нарциссические энергии используются в творческой работе, преобразуясь в форму, которую я ранее обозначил как идеализирующее либидо (т.е. разработка специфической точки на пути развития от нарциссизма к объектной любви, на которой объект катектирован нарциссическим либидо и, таким образом, включен в контекст самости).
С одной стороны, участие творческой человека в своей работе напоминает любовь матери к зародышу и новорожденному ребенку, ее эмпатическую отзывчивость, искреннюю преданность, при которой ребенок помещается в ее расширенную самость. Тем не менее, я считаю отношение творческой личности к своей работе в целом имеет меньше общего с расширенным нарциссизмом материнства, нежели с пока еще неограниченным нарциссизмом раннего детства.
Это подтверждается и феноменологически: личность большинства необычных творческих людей больше похожа на детскую ,чем материнскую.
...
Творческий индивид - будь то в науке или искусстве - психически является менее отделенным от своего окружения, чем нетворческий человек. "Я-Ты" барьер не является четко определенным. Интенсивность (и глубина) осознания творческим человеком соответствующих аспектов своего окружения подобна самовосприятию шизоида или ребенка, это ближе к взаимоотношениям ребенка со своими экскрементами или с некоторыми шизофреническими переживаниями своего тела, чем к чувству здоровой матери к своему новорожденному.
Расплывчивость "внутреннего" и "внешнего" знакома нам по связи с окружающим воздухом, который, в то время как мы вдыхаем (принимаем) и выдыхаем (выталкиваем, изгоняем) его, переживается как часть нас самих, хотя при этом мы с трудом воспринимаем его, когда он является частью нашего внешнего окружения. Похожим образом творческий человек остро осознает те аспекты своего окружения, которые имеют значение для его работы, и он инвестирует в них нарциссическое идеализированное либидо. Подобно воздуху которым мы дышим, они (окружение, поклонники - А.Л.) наиболее ясно переживаются в момент единения с его самостью.
Традиционная метафора выражается термином "вдохновение" (она отсылает нас одновременно и к вдыханию воздуха, и к удобряющему влиянию внешней стимуляции на внутренние творческие силы). Прототипическое описание творчества ("И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою") поддерживает утверждение, что психологическая близость существует, с одной стороны, между дыханием и творческим вдохновением и, с другой стороны, между возникновением жизни из праха и творческой трансформации нарциссически переживаемого материала в произведение искусства.
...
... художник инвестирует в свою работу специфическую форму нарциссического либидо (идеализацию).
... таким образом, наблюдение Гринэйкр об интенсивности раннего восприятия мира будущим художником и о сохранении этой чувствительности в зрелом возрасте находится в гармонии с утверждением, что ведущая часть психологического оснащения творческих людей сформирована посредством разработки переходного момента в развитии либидо - идеализации. У обычного человека эта форма нарциссического либидо остается только в качестве идеализированного компонента в состоянии влюбленности, а избыток идеализирующего либидо, который не абсорбируется через объединение с объектным катексисом, может вызвать краткий всплеск творческой активности, нередкой в этом состоянии.
Хорошо установлен факт, что творческие люди склонны чередовать периоды продуктивности между фазами, когда они думают чрезмерно высоко о своих работах, и фазами, когда они убеждены, что это не имеет никакой ценности - это верный признак, что работа катектирована формой нарциссического либидо.
Распространение либидонозных инвестиций на "коллективных заместителей" и, в конечном счете, на "мир", которое описывает Гринэйкр, кажется мне признаком нарциссического переживания мира (расширенная самость, которая включает в себя мир).
... в некоторых аспектах отношение художника к своей работе схоже с отношением фетишиста к объекту своего фетиша ... для творца работа является переходным объектом, и в нее инвестировано переходное нарциссическое либидо (идеализация - А.Л.). Фетишистская привязанность к фетишу обладает интенсивностью зависимости, происходит манифестация не объектной любви, а фиксации на раннем объекте, который переживается как часть самости.
У художников и ученых может быть привязанность к своей работе на уровне зависимости, и они пытаются формировать и контролировать свои работы такими усилиями и для таких целей, которые принадлежат нарциссически переживаемому миру. Они пытаются воссоздать совершенство, которое прежде было непосредственно их собственным свойством; при этом во время акта творения они не относятся к своей работе со взаимностью "беру-отдаю" (give-and-take mutuality), которая характеризует объектную любовь.
Теперь я перехожу к эмпатии, еще одной из способностей Эго. Несмотря на то, что она находится далеко от сферы влечений и в значительной степени автономна, здесь я буду рассматривать ее в контексте трансформации нарциссизма.
Эмпатия - это способ, с помощью которого можно собирать психологические данные о других людях, а когда они говорят, что они чувствуют или думают, - представлять их внутренний опыт, даже если он не является открытым для непосредственного наблюдения. Через эмпатию мы стремимся к различению сложных психологических конфигураций, которые в ином случае мы могли бы определить только через кропотливое представление целого множества деталей или которые могут вообще находиться за пределами наших способностей к определению.
Основа способности получать доступ к психике другого человека закладывается тем фактом, что в нашей самой ранней психической организации чувства, действия и поведение матери включены в нашу самость. Первичная эмпатия с матерью готовит нас к признанию того факта, что большая часть базового внутреннего опыта других людей остается схожей с нашим. Наше первое восприятие проявлений чувств, желаний и мыслей другого человека произошло внутри рамок нарциссической концепции мира; способность к эмпатии следовательно относится к врожденному внутреннему оснащению человеческой психики и остается в какой-то степени связанной с первичным процессом.
В дальнейшем на исходный первоначальный эмпатический способ восприятия реальности наслаиваются не-эмпатические формы познания. Они настраиваются на объекты, которые по существу не похожи на самость, и ее бесперебойная работа затруднена.
При этом следует отметить, что стойкость эмпатических форм познания за пределами психологии является архаичной и приводит к неправильной, до-рациональной, анимистической концепции реальности. С другой стороны, если в психологической среде используются не-эмпатические способы наблюдения, ненастроенные на опыт других людей, это приводит к механистической и безжизненной концепции психической реальности.
Не-эмпатические формы познания являются доминирующими у взрослых.
Основные препятствия для использования эмпатии вытекают из конфликтов вокруг отношения к другому лицу в нарциссическом режиме. Поскольку обучение эмпатии является важным аспектом психоаналитического образования, ослабление нарциссических позиций представляет одну из задач тренингового анализа. Знаком, что эта задача достигнута, является повышение способности кандидата использовать трансформированные нарциссические катексисы в эмпатическом наблюдении.
... намеренное сдерживание (обуздание) обычных познавательных процессов Эго (которое вызывается в аналитической ситуации) может освободить доступ к эмпатической коммуникации, как это происходит при непроизвольном трансоподобном состоянии, которое, например, возникает у тех, кто оказывает затоплен возбужденной толпой, ...прототип эмпатического понимания надо искать ... также и в начале жизни человека.
Способность человека признавать конечность своего существования и действовать в согласии с этим болезненным открытием вполне может быть одним из самых больших психологических достижений. При этом следует понимать, что принятие мимолетности сущего часто может идти рука об руку со скрытым отрицанием.
Принятие мимолетности осуществляется Эго; речь идет о выполнении работы, которая предшествует, сопровождает и следует за сепарациями. Без этих усилий реалистичная концепция времени, а ограничений и непостоянства объектных катексисов не может быть достигнута.
Фрейд обсуждал эмоциональную задачу, возложенную на психику непостоянством объектов, будь то любимый человек или заветные ценности, и утверждал, что их непостоянство не умаляет их значимости. Наоборот, он говорил, что их выраженное непостоянство заставляет нас любить и восхищаться ими еще больше. Отношение Фрейда базируется на отказе от эмоционального инфантилизма, на оставлении любого следа от нарциссической настойчивости на всемогуществе желания; такое отношение подразумевает принятие реалистических ценностей.
Гораздо более трудной задачей, чем признание непостоянства объектных катексисов, является безоговорочное интеллектуальное и эмоциональное принятие того факта, что мы сами временны, что самость, которая катектирована нарциссическим либидо, конечна во времени. Я считаю, что этот редкий подвиг опирается не просто на победу автономного разума и высшей объективности над требованиями нарциссизма, но на создании более высокой формы нарциссизма. ...я не сомневаюсь, что те, кто в состоянии достичь этого предельного отношения к жизни, делают это опираюсь на новый расширенный, трансформированный нарциссизм - космический нарциссизм, который вышел за пределы границ индивидуального.
Как первичная эмпатия ребенка с матерью является предшественником способности взрослого быть эмпатичным, так и его первичная идентификация с ней должна быть рассмотрена как предшественница расширения самости, особенно ближе к концу жизни, когда признается конечность индивидуального существования. Исходная психологическая вселенная, то есть первоначальное переживание матери, "вспоминается" многими людьми в форме порой происходящих неопределенных отголосков, известных как "океаническое чувство". Достижение сдвига нарциссических катексисов от самости к концепции участия в над-индивидуальном и вечном существовании также генетически предопределено детской первичной идентификацией с матерью. На контрасте с океаническим чувством, которое переживается пассивно (и обычно мимолетно), подлинный сдвиг катексисов к космическому нарциссизму является прочным, творческим результатом стойкой активности автономного Эго, и очень не многие способны достичь этого.
Кажется, существует большая разница между принятием мимолетности сущего, и квази-религиозной торжественностью космического нарциссизма и другим уникальным человеческим приобретением: способностью к юмору. И тем не менее эти два феномена имеют много общего. Не случайно, что Фрейд начинает свое эссе о юморе со слов о возможности человека преодолевать страх своей неминуемой смерти, ставя себя - через юмор - на более высокий уровень. "Когда ... преступник, которого вели к виселице в понедельник, заметил: "Ну, классное начало недели."
Фрейд говорит, что "юмористический процесс ... предоставляет ему ... удовлетворение."
Фрейд утверждает, что "юмор имеет что-то освобождающее", что "в нем есть что-то от грандиозности"; и что это "триумф нарциссизма" и "победоносное утверждение ... неуязвимости."
...
Таким образом, юмор и космический нарциссизм оба являются трансформациями нарциссизма, которые помогают человеку в достижении конечного овладения потребностями нарциссической самости (т.е. позволяют выдерживать признание своей конечности как таковой и даже актуальной близкой кончины).
При этом следует помнить, что утверждение, будто Эго обуздало свой страх смерти без часто не является подлинным. Если человек в принципе не в состоянии быть серьезным и использует юмор чрезмерно, или если он не способен сталкиваться с болью и трудами повседневности, движется по жизни с головой в облаках, мы станем сомневаться, а не клоун ли это или святой, и, скорее всего, окажемся правы в своих догадках, что ни его юмор, ни его отрешенность не являются подлинными.
Тем не менее, если человек способен реагировать с юмором на признание неизменных реалий, которые выступают против утверждений нарциссической самости, и если он действительно сможет достичь спокойной превосходящей позиции, которая позволит ему созерцать собственный конец философски, мы будем считать, что трансформация его нарциссизма действительно имела место...
Пренебрежение интересами самости, вплоть до точки позволения ее смерти, может также происходить во время состояний катексиса высшего объекта. Такой феномен (например, вследствие подъема уровня экстремальности, олицетворяющего патриотический пыл) происходит в бешеном психическом состоянии, когда Эго парализовано, будто находится в трансе.
Юмор и космический нарциссизм, с другой стороны, позволяют нам смотреть в лицо смерти, не прибегая к отрицанию. Таким образом, метапсихологически, они являются не де-катексисом самости через неистовый гипер-катексис объектов, но де-катексисом нарциссической самости через перестройку и трансформацию нарциссического либидо; и - в отличие от состояний экстремального объектного катексиса - диапазон Эго здесь не сужается, Эго остается активным и целенаправленным.
Подлинный де-катексис самости может быть достигнут только неповрежденным, хорошо функционирующим Эго. Этот процесс сопровождается грустью, поскольку катексис передается от лелеемой самости к над-индивидуальным идеалам и к миру, с которым себя идентифицируешь. Глубочайшие формы юмора и космического нарциссизма, таким образом, не представляют из себя картину грандиозности и эйфории, но, скорее, спокойного внутреннего переживания победы с примесью не-отрицаемой меланхолии.
Сейчас мы находимся перед лицом нашей конечной задачи - анализом человеческого мироощущения, которое мы называем мудростью. По продвижению от информации через знание к мудрости первые два еще можно определить практически в сфере познания самого по себе. Термин информация относится к собранным изолированным данным о мире; знание - к пониманию (осмыслению) целостностой совокупности таких данных, удерживаемых вместе матрицей абстракций. Мдурость, однако, выходит за рамки когнитивной сферы, хотя , конечно, оно включает ее.
Мудрость достигается в основном за счет способности человека преодолевать свой немодифицированный нарциссизм, и она опирается на его принятие ограничений его физической, интеллектуальной и эмоциональной сил.
Она может быть определена как объединение высших процессов познания с психологической установкой (отношением), которяа сопровождает отказ от этих нарциссических потребностей. Ни овладение идеалами, ни сопсобность к юмору, ни принятие мимолетности по отдельности не характеризуют мудрость. Все три должны быть связаны друг с другом, чтобы образовать новую психологическую констелляцию, которая выходит за рамки нескольких эмоциональных и когнитивных атрибутов, из которых она состоит.
Мудрость таким образом может быть определена стабильное отношение личности к жизни и миру, отношение, которое формируется путем интеграции познавательной функции с юмором, принятием мимолетности, и надежно катектированной системой ценностей. Суть этих достижений в максимальном отказе от нарциссических иллюзий, в том числе принятие неизбежности смерти без оставления эмоционального и когнитивного участия.
Конечный акт познания, т.е. признание ограничений и конечности себя (самости) не является результатом изолированного интеллектуального процесса, но победным исходом всей жизни и личности в целом - в приобретении широкого базированного знаний и в преобразовании архаических видов (модусов) нарциссизма в идеалов, юмор и чувство над-индивидуального участия в мире.
Перевёл Александр Левчук
раздел "Статьи"
Марилия Айзенштайн. Этические идеи моделей образования
Марк Канцер. Коммуникативная функция сновидений
Фред Буш. Объектные отношения и структурная модель
Патрик Кейсмент. Ненависть и контейнирование
Бетти Джозеф. О переживании психической боли