Семинары и вебинары по психоанализу.

19 апреля 2025 г Потребности Я.

Развитие психоаналитических парадигм и последствия для практики.

25 января 2025 г

16 ноября 2024 г Формы патологии нарциссизма (отрывок)

28 сентября 2024 г

Элементы психоаналитической техники.

27 января 2024 г Интеграция.

2 декабря 2023 г Размышления о клинической практике: конструкция.

11 ноября 2023 г Создание.

9 сентября 2023 г  Трансформация, создание, конструкция, интеграция. (отрывок) ☝ Начало цикла.

9 октября 2021 г «Потребности Я и психоаналитическая практика» (отрывок)

10 октября 2020 г «Анализ Я и его процессы. Варианты 'все или ничего'»

Плейлист (Youtube) "Рене Руссийон".

Плейлист (Rutube) "Рене Руссийон".

29 марта 2025 г с М. Жубер (M. Joubert)

8 февраля 2025 г с Сильвия Ренье (Sylvie Regnier), «Я-кожа в формировании нарциссизма и в патологии»

11 января 2025 г Нарциссизм в переносе, «История о созвездиях» ч.2

30 ноября 2024 г Особенности работы с нарциссическими нарушениями. (отрывок)

29 июня и 17 февраля 2024 г (отрывок)

Плейлист (Rutube) "Надя Бужор".

Семинары Н. Бужор до 2020 г

Андре Грин: "Известно, что анализ начался с терапии неврозов, однако если мы будем внимательнее, то заметим, что Фройд интересовался и психозами. Его взгляды на психоз спорны. Его размышления связаны с его опытом, а он был лимитированным. Известно, что случай Шребера — это текст, а не клинический случай. Итак, мышление Фройда построено вокруг неврозов. До 2-й топики все были связаны его высказыванием: "невроз — это негатив перверзии".

После 1924 г Фройд пытался найти как разницу, так и связь между неврозом и психозом. Он пытался найти связь перверзии с психозом. Фетишизм и связь с психозом. Появились его размышления о пограничных состояниях, о смеси, миксе состояний, психотическом ядре, "частном безумии" — folie privée (хочу отметить, что "ч. б."— это не психоз).

Большинство аналитиков заняты отношениями мать-дитя как если бы дитя могло появиться без наличии у мамы мужа-отца ребенка. Вот вопрос третичности."

Пограничные состояния заставляют пересмотреть значимость метапсихологии, проистекающей из неврозов. Но, прежде чем заявить, что учение Фрейда устарело, следует подумать о том, не даёт ли нам пересмотр второй части его научного наследия, той, что была создана после рубежа 1920-х годов, ключевые предпосылки для создания теории психического функционирования этих структур и придания этой теории статуса референтной. Вместе с тем, мы не должны забывать и о вкладе учёных, работавших после Фрейда, идеи которых, пожалуй, даже обогатились бы за счёт этого дополнительного размышления о работах Фрейда. Второй вопрос затрагивает клинические и технические аспекты: выделение некоей модели на основании пограничных состояний могло бы послужить фундаментом для теории техники и даже для пересмотра психоаналитического лечения во всей его совокупности. Проведение лечения с использованием накопленного опыта могло бы, за счёт этого исследования, вывести дело из тех тупиковых ситуаций, упоминание о которых мы встречаем в литературе по психоанализу. Слишком часто поиск новых путей приводит либо к исключению таких случаев из опыта анализа, когда их отдают на откуп психотерапии, всё более и более далёкой от «классического психоаналитического лечения», либо к использованию технических вариаций, которые предлагают, более или менее открыто, отказаться от самого нерва в анализе трансфера – от интерпретации. Всё это для того, заменить её контр-трансферентными подходами, которые нередко означают отступление от акта анализа. Здесь перед нами встаёт вопрос о кадре, который возник вместе с пограничными состояниями тридцать лет тому назад. Он появился на базе проблемы местного значения, но очень скоро стало понятно, что именно он составляет весь вопрос анализа, доказательство возможности обновления, которую скрывают в себе эти случаи, воспринимаемые как сложные. Но разве бывают несложные случаи?

Несомненно, в подавляющем большинстве случаев оператуарное мышление не встречается ни у невротиков, ни у субъектов, достигших стадии объектных отношений на так называемом генитальном уровне, поскольку мышление, сопровождающее действие в этих двух случаях, всегда обладает иной значимостью — оно выходит за рамки простого соотнесения с чувственно воспринимаемой и актуальной реальностью.

Тем не менее, определённые диагностические сложности могут возникнуть в случае так называемого слабовыраженного обсессивного мышления. Мы видели, что оператуарное мышление не допускает дистанции по отношению к объекту: субъект поддерживает с ним лишь поверхностный контакт, и, по-видимому, ничего, кроме этого контакта, не существует — как мы уже сказали, субъект присутствует, но внутренне пуст. В обоих случаях речь идёт о псевдоовладении реальностью, но если пациент с неврозом навязчивости достигает этого путём активной манипуляции мыслями, насыщенными символическими или магическими значениями, то психосоматический пациент с оператуарным мышлением — посредством контроля над последовательностью действий. У него не возникает сомнений.

На вербальном уровне различие ещё более разительно: в обсессивном мышлении слова гиперинвестированы, они приобретают избыточную значимость, в то время как в оператуарном мышлении они, напротив, гипоинвестированы, лишь дублируют вещь или действие, практически устраняя дистанцию между означающим и означаемым. Наконец, отношение к темпоральности также существенно различается: мысль пациента с неврозом навязчивости уворачивается от действия, разворачиваясь до бесконечности во времени с размытыми границами; тогда как оператуарное мышление строго заключено в ограниченное временное поле, определяемое лишь идеей последовательности.

Пьер Марти и Мишель де М’Юзан «Оператуарное мышление», 1963. Перевод: Дарья Старая.

Андре Грин и Жан-Люк Донне в своей книге «L'Enfant de ça. Psychanalyse d'un entretien: la psychose blanche», которую можно перевести на русский язык как: «Дитя Оно. Психоанализ одного интервью: белый психоз», изданной в 1974 году, описали и обосновали свою концепцию белого психоза. Отмечу игру слов в названии книги: «L'Enfant de ça» можно перевести как «дитя (или ребенок) "этого"» – такую фразу и произносит сам пациент в интервью, которое легло в основу иллюстрации концепции, но «Ça» во французском языке обозначает также и «Оно» – инстанцию из второй топики Фрейда. Изучение белого психоза стало «пуповиной» клиники негатива и изучения пограничных состояний, которые Грин разрабатывал на протяжении всей своей научной деятельности.

Грин и Донне дают следующее определение белого психоза: это психоз без психоза. Белый психоз не является четко описываемым или легко поддающимся определению и представляет собой скорее комбинацию симптомов, сгруппированных в одно созвездие. Фактически это невидимая структура, редко чистая, всегда ниже или выше того, что пытается определить ее название. То есть она может легко сойти за более или менее невротическое депрессивное состояние или пограничное состояние. «Три-би-ангуляция» – это термин, созданный для описания эдипальной организации при белом психозе, которая формально остается триангулярной, но лишена своей половой, сексуальной составляющей. Родители распознаются не в различии своих полов и функций, а исходя из их качества, дуальности «хороший – плохой».

Анна Благова. «Белый психоз: по следам А. Грина и Ж.-Л. Донне»

Мишель де М'Юзан сформулировал концепцию (1) «подобного/одинакового» и (2) «идентичного», которые различаются с метапсихологической точки зрения. Игра с катушкой - образец "подобного" ["du même"] навязчивого повторения, которое привносит, в итоге, небольшую йоту отличия при каждом повторении, позволяющее, в конце концов, проработать отсутствие мамы и создать репрезентацию. Повторение «подобного» - игра с катушкой - устанавливает символизирующую связь и доставляет удовольствие. В итоге травматический опыт (отсутствие матери), повторяясь в виде игры с катушкой, перерабатывается путем создания репрезентации. Когда же Мишель де М’Юзан говорит о повторении идентичного – он говорит о принуждении к разрядке, которое испытывают отдельные люди из-за массы возбуждения. Таких людей он называет «рабами количества» и располагает их в одном ряду с тяжелыми первертами.

Жерар Швек приводит пример повторения идентичного – сновидения при травматическом неврозе.

В процессе компульсии (принуждения) к повторению повторяется идентичное восприятие спящим субъектом всего травматического материала (травматического груза). Это свидетельствует о том, что работа сновидения не произошла. Работа сновидения не справилась с трансформацией перцепции в репрезентации. Повторение сна у таких больных с травматическим неврозом является моделью травматического повторения по ту сторону принципа удовольствия без какого-либо символического значения. Во время такого сновидения этот травматический опыт возвращается в виде перцепций, никак не связанных с репрезентативной тканью. В этом случае переработка, трансформация возбуждения во влечения не происходит и это препятствует тому, что напряжение возбуждения получает разрядку в удовольствии.

Вывод следующий: у таких пациентов отсутствует достаточный опыт удовлетворения потребности, пережитого в контакте с объектом. В результате галлюцинаторное удовлетворение желания компрометируется и становится невозможным. Для того, чтобы галлюцинирование удалось - необходим материал для галлюцинирования. Поскольку его нет или недостаточно - преобладает компульсия повторения. Компульсия к повторению, находящаяся на стороне влечения смерти – по типу повторения идентичного по М. де М’Юзану.

Мы привыкли, что клиника определяет сферу теоретических интересов. Смещение от неврозов к пограничному функционированию привело к утрате интереса к сексуальности в пользу особого функционирования Я и догенитальных отношений с объектом. На нашем семинаре мы попытаемся вместе вспомнить "как все начиналось" и определить место и проявление психосексуальности в современной нозологии.

  Преждевременное развитие Я - это преобладание влечения к самосохранения в ущерб развитию психосексуальных влечений.

В раннем опыте такой младенец не был достаточно инвестирован объектным либидо, объектными отношениями, не было достаточной детоксикации (выражаясь словами Биона: младенец был затоплен протоэмоциями, которые не альфатизировались матерью). В некоторых случаях объект может быть травматическим для младенца и он делает все так, чтобы обходиться без объекта.

Пример Ж.-К. Эльбеза: (пациентка рассказала о своих детских воспоминаниях) В возрасте 4 лет, когда она просыпалась утром, оставалась одна, т.к. родители уходили на работу. Она сама одевалась, завтракала и уходила в детский сад. Такой взрослый в будущем не способен жить в зависимости от объектных инвестиций, это невыносимо для него. По словам Мишеля Фена первичный и вторичный нарциссизм в таком случае не был завершен, потому что он не был развит в аффективных объектных отношениях. При этом присутствует гиперактивность, все нужно делать самому, нельзя ни на кого полагаться, очень сложно выстраивать отношения и уж тем более завести ребенка. Отсюда развивается фаллический нарциссизм, когда все нужно делать идеально самому, а если ты не делаешь так, то это открывает пропасть в отчаяние.

vk Elena Terekhova

  Жан Клод Эльбез представлял случай пациентки с генетической формой заболевания. Он выбрал эту пациентку, потому что ее болезнь существовала до ее рождения.

Генетическое заболевание – это то, с чем человек уже рождается, и потому встает вопрос, можем ли мы говорить о прогрессирующей дезорганизации в случае такой болезни, является ли теория парижской школы психосоматики валидной в подобных случаях.

Если говорить о моменте запуска этой болезни, то нет. Это генетическая болезнь. Но что касается развития болезни, ее эволюции, наблюдения за этой болезнью, то говорим – да, психосоматическая теория будет полезна.

В модели аннигилирующей матери Жан Клод Эльбез ставит вопрос не о дефицитарности первичного объекта, как таковой, не о материнской дефицитарности, а о процессе «инкорпорирования ребенком деструктивности первичного объекта». Т.е. когда вся психика ребенка направляется на защиту первичного объекта, самоликвидируя, уничтожая себя, он как бы вбирает в себя материнскую деструктивность.

«Вместо того, чтобы атаковать объект, мы присутствуем при самоликвидации Я, как решении проблемы фундаментальной насильственности, связанной с первичным отношением к объекту. Решением может быть ложное сэлф, решением может быть аннигиляция Я, одна из форм которой способна зайти так далеко, что поставит под угрозу сому». Когда мать несет в себе не сексуальный груз, как в «цензуре любовницы», а смертоносную насильственность».

tg La psychosomatique. Интроекция психосоматики

  Понятие окружения (объекты, которые окружают ребёнка) является эссенциальным, основным, когда речь идёт о травматизме и когда речь идёт о психосоматике.

  Если ребенок столкнётся с дефектами адаптации (по отношению к его потребностям), с недостаточной способностью адаптироваться со стороны своей матери, тогда ребёнок будет зажат или захвачен реальностью. Без медиации, без посредничества матери он столкнется с тем, что произведёт внутри него разрыв непрерывности существования. Он будет захвачен возбуждением  и это приведёт к поражениям его нарциссизма и его Я. Это один из факторов, обуславливающих появление первичного травматизма, который в будущем может привести к психосоматической дезорганизации.

  Недостаточность объекта – это то, с чем мы часто встречаемся в психосоматике, также мы имеем дело с недостаточностью окружения. Это приводит к тому, что развивается, возможно, невроз характера с плохой ментализацией или невроз поведения. И эти неврозы выстилают ложе будущей соматизации. П. Марти считал, что недостаточность материнской функции приводит к тому, что недостаточно развивается предсознательное, недостаточно развивается ментализация и это эссенциальные, самые важные моменты, которые ведут к психосоматической дезорганизации. Жан Клод Эльбез

tg Заметки по психоанализу

С какими загадками и парадоксами встречается психосоматик в своей работе?

К теме загадки, загадочности не раз подходил и Фрейд. Так, например, он писал о том, что «Первая проблема, с которой ребенок сталкивается в истории своего развития, — это не вопрос о различии полов, а загадка происхождения детей». В «Экономической проблеме мазохизма» Фрейд пишет, что мазохизм «загадочен». В самом деле, если принцип удовольствия управляет психической жизнью и жизнью влечений, то мазохизм остается непонятным феноменом.

В своей статье «Загадки и парадоксы в работе психосоматика» Мариля Айзенштайн размышляет об этом.

Одно из старейших значений слова «загадка» в переводе с греческого языка - это «обходной путь», то есть то, что нелегко увидеть.

Что же это за «обходной путь»? Что нелегко увидеть?

Пьер Марти впервые заговорил об этом в своей работе «Нарциссические трудности наблюдателя, столкнувшегося с психосоматической проблемой», где он писал о пациенте с головной болью.

Секретарь АСПП Людмила В. Короткова

Как пишет Жак Пресс, в статье, которую мы будем разбирать, у каждого человека есть возможность воспользоваться и психическим, и поведенческим, и соматическим регистром, в зависимости от своего психического функционирования на конкретный момент. Кроме этого, у каждого человека есть свои, предпочтительные формы реагирования. К примеру, у пациента Андре это были судорожные припадки. С их помощью он получал мгновенную разрядку. Так вот, предпочтительные формы реагирования: хорошо бы их не трогать и сохранять.

В статье «Конструкция в анализе» (1937) Фройд пишет: «анализ представляет собой две совершенно отдельные пьесы; они играются на двух отдельных сценах и касаются двух персонажей, каждому из которых определена своя, особая роль». Аналитику, как одному из этих персонажей, предстоит проделать большую работу по репрезентированию того, что в психике пациента осталось нерепрезентируемым, трансформировать психическое сырье в психическое рабочее. Такая работа становится возможной благодаря контртрансферу. Этот процесс становится ведущим в аналитических отношениях не-невротических пациентов. Поэтому от должной концептуализации и понимания того, что есть контртрансфер зависит во многом профессионализм терапевта.

Объяснения симптомов, которые находят порой сами пациенты ничего не раскрывают, а наоборот, нередко скрывают, и, более того, баррикадируют путь к месту (бсз), где могут находиться причины. Поверхностные, сознательные экспликации пациентов сужают горизонт исследования. В качестве примера Р. Руссийон приводит пример Шарко, который однажды приказал пациентке в состоянии гипноза открыть зонт. Он спросил ее, зачем она это сделала во время гипноза и после, она ответила: "я хотела проверить, работает ли зонт", "рассмотреть его, посмотреть красив ли он". Такие рационализации не навели ее ни на какие мысли, она даже не попыталась задуматься о настоящей причине. А правда и причина в том, что она получила такой приказ.

Креативность связана с ассоциативностью. Представители нейронаук уже доказали ассоциативное устройство психики. Чем больше нейронных связей, чем больше ассоциаций, тем легче мы справляемся с нашей жизнью и тем более креативными мы становимся. "Пси должен быть креативным, но сначала он должен хорошо овладеть азами работы, памятуя, что без соблюдения кадра никакая аналитическая работа невозможна" (Р. Руссийон)

- Почему аналитик не даёт объяснений-разъяснений? Потому, что аналитики не работают с реальностью. А все экспликации относятся лишь к сознательной части и хоть они и могут дать временное облегчение, ничего не меняют в психическом функционировании пациента.

- Поль Израэль: "Большинство французских аналитиков считает, что смена кадра является перверсией". Есть некоторые нюансы, мы о них поговорим.

- Что происходит, если аналитик задает вопросы пациенту? Он заставляет его говорить о том, о чем пациент не хочет. А он не хочет, потому, что не может. Это может привести к ретравматизации. Аналитик может задавать вопросы себе, говоря примерно следущее: "слушая Вас, я задаю себе вопрос..."

- Чем вредна говорливость аналитика на сеансах? В частности, тем, что она смещает вектор мышления пациента, нарушает его ассоциативность. Как правило, это связано с тревогой аналитика.

Если мы инвестировали объект любви нарциссически, потерять его будет означать - вырвать, потерять часть себя. А поскольку это невозможно, тогда мы не сможем прогоревать эту потерю, мы будем способны лишь к меланхолии. И тогда для того, чтобы дезинвестировать этот объект, приходится его атаковать, принижать, оскорблять. В этом случае не будет так, что нас оставил / мы оставили прекрасный объект и поэтому мы грустим. В этом случае мы можем только бросить объект, который ничего из себя не представляет, он нулевой, никакой, нет никакой ценности в этом объекте. Но поскольку этот объект при меланхолии интроецируется, то когда мы его уничижаем, обвиняем, атакуем, то на самом деле (он же интроецирован), мы атакуем, принижаем, обесцениваем самих себя. Дени Рибас

tg Заметки по психоанализу

Невротический дискурс и не-невротический
Ментализация или интеллектуализация
Символизация или банализация, причинно-следственная связь или ассоциативная
Три вида мазохизма
Первичный эрогенный мазохизм (ПЭМ) — достижение психики
ПЭМ, татуировки, селфхарм
Случай Э. Шерве
Конструкция или реконструкция
Реконструкция ММ
Реконструкция или перцептивное возвращение архаического опыта
Логоррея — эвакуация или маниакальная защита? Выбор подходящей техники
ЭД или меланхолия?
Диффузная тревога или объектная?
Контактность, доброжелательность или оператуарность?
Успокаивающая мать или удовлетворяющая?

Мари Бонапарт исследует жизнь и творчество Эдгара Аллана По. Известный американский критик Джозеф Вуд Круч первым обратил внимание на важную роль в его творчестве психосексуальной заторможенности Эдгара и указал возможные причины – смерть мамы одного из друзей, Елены во время его отрочества и самую главную причину – смерть его матери, когда поэту было всего лишь три года. Вся его жизнь прошла в бесконечном горевании.

На примере характера и личности возлюбленной жены Эдгара По – Вирджини мы можем проследить связь между «неврозом характера» и соматизацией.

После известного раскола между французскими психоаналитиками среди первых, кто заговорил о важности соблюдения четкого кадра/сеттинга был Андре Грин. Это относилось не только к пациенту, но и к аналитику, который отныне не ходил по кабинету, не открывал/закрывал окна и т д. Очень быстро стало понятно, что хоть кадр и не является самоцелью, без кадра нет анализа. Символизация возможна только внутри кадра, — утверждает Рене Руссийон. Клод Смаджа обращает внимание на то, что если кадр не соблюдается, то выполненная внутри сеанса работа теряет всякое значение. Интеграция невозможна без символизации, а последняя — без чёткого кадра.

Конфиденциальность свято хранится всеми аналитиками любого направления. Сказанное пациентом не выходит за пределы кабинета. Большинство французских психоаналитиков НЕ повышает ни разу оплату, следуя словам Поля Израэля: "поднять оплату во время анализа значит убить его". Однако, есть нюансы. Если аналитик согласился работать с пациентом за сумму ниже его гонорара, то он может вернуться к вопросу оплаты (в любом случае об оплате аналитик может заговорить только если договорился об этом с пациентом при составлении договора и пациент согласился). Большинство французских аналитиков не меняет количество сеансов и оплату.

Входит в цикл из 5 лекций.

— Указатели негативного трансфера и контртрансфера (диссимуляция, побег в латеральный трансфер и т д), контрабанда трансфера;
— Отличия между достаточно проявленным негативным трансфером и невидимыми и страстными. Взгляд Жана Курню;
— Невидимые трансферы как проявления страстного или адгезивного, аддиктивного или фетишистского, расщепленного трансфера, диссимулированных под «трансфер на кадр» (Ф. Дюпарк, Р. Руссийон);
— Трансферы-невидимки, маскирующие меланхолический трансфер;
— Трансформация негативного трансфера в агрессивный;
— Деструктивный трансфер, смещённый трансфер, агированный трансфер, трансфер негатива (Бернар Шерве).

Особенности ПСФ (психосоматического функционирования).
Отличие классической депрессии от ЭД (эссенциальной).
Маниакальные защиты и гиперактивность.
Отличия отрицания и маниакальных защит от психосоматического парадокса.
Принципиальное отличие истерических конверсионных симптомов от "психосоматических".

25 ноября 2023 г и 14 января 2024 г "Имеет ли еще кадр отношение к психоанализу?", ведущая Л. И. Фусу

22 июля 2023 г на тему: "Психоаналитическая терапия. Техника работы", ведущая Л. Фусу

11 января, 19 февраля и 12 мая 2023 г по психоаналитической психосоматике, ведущая Л. Фусу

21 сентября и 26 октября 2022 г "Еще раз про Я", ведущая А. Коротецкая

22 июля и 9 сентября 2022 г "Вопросы и ответы", ведущие Л. Фусу, Д. Жигалов (отрывок)

23 июня 2021 г по работе З. Фройда "Горе (печаль) и меланхолия", ведущая Л. Фусу

17 марта 2021 г на тему: "Соматизации во время и после анализа", ведущая Л. Фусу

2 сентября 2020 г по психоаналитической психосоматике, ведущая Л. Фусу (отрывок)

6, 13 и 20 мая 2020 г по статье М. Торок «Болезнь горя и фантазм чудесного трупа».

28 марта, 4 и 11 апреля 2020 г по статье Жанин Шассге-Смиржель «Женское чувство вины».

19 и 21 июня; 28 августа и 11 сентября 2019 г по статье А. Грина "Мертвая мать".

1, 8 и 15 июня 2019 г теория психического аппарата З. Фройда

2 февраля 2019 г по статье Фройда "Положения о двух принципах психического события".

22 декабря 2018 г по 33 лекции Фройда из цикла "Лекции по введению в психоанализ".

17 ноября 2018 г по статье Фройда "Экономическая проблема мазохизма".

8 сентября 2018 г по 31 и 32 лекции Фройда из цикла "Лекции по введению в психоанализ".

14 и 28 июля 2018 г по работе Фройда "Я и ОНО", ведущая А. Коротецкая.

17 июня 2018 г тема: "Работа горя", по статье З.Фройда "Горе и меланхолия", ведущая Л. Фусу.