Эстер Бик. Восприятие кожи в период ранних объектных отношений.
В результате аналитической реконструкции у всех пациентов с нарушениями формирования первичной кожи (first-skin formation) обнаруживаются не всегда замечаемые родителями нарушения в период кормления. Такое неудачное формирование кожи вызывает общую непрочность последующей интеграции и структур. Это проявляется в неинтегрированных состояниях, отличающихся от регрессии, и включает наиболее базовые формы частичной или полной неинтегрированности тела, позы, способности передвигаться, а также соответствующих функций сознания, в частности, коммуникации. Феномен «второй кожи», которая заменяет интеграцию первичной кожи, проявляется в форме частичной или полной мускульной оболочки или соответствующей речевой мускулатуры.
Аналитическое исследование явления второй кожи приводит к формированию переходного состояния неинтегрированности. Только в анализе настойчивая и тщательная проработка первичной зависимости от материнского объекта может ослабить эту скрытую неспособность. Необходимо подчеркнуть, что контейнирующее качество аналитической ситуации особенно проявляется в сеттинге и поэтому она является областью, в которой решающее значение имеет неизменность техники.
Главная тема настоящего короткого сообщения касается первичной функции кожи ребенка и его первичных объектов в связи с наиболее примитивным связыванием частей личности, еще не отделенных от частей тела. В психоанализе это лучше всего исследовать в связи с возникающими в переносе проблемами зависимости и сепарации.
Я утверждаю следующее: части личности в наиболее примитивной своей форме воспринимаются как неспособные объединяться друг с другом и поэтому для их удержания вместе, не требуя от них активности, должна быть кожа, выполняющая роль границы. Но эта внутренняя функция удержания частей селф зависит вначале от интроекции внешнего объекта, представляющегося способным выполнить эту функцию. Затем, идентификация с этой функцией объекта займет место неинтегрированного состояния и приведет к фантазии о внутреннем и внешнем пространстве. Только после этого наступает этап, когда вступают в действие процессы расщепления и идеализации селф и объектов, описанные Мелани Кляйн. До тех пор, пока не интроецируется функция контейнирования, внутри селф понятие пространства не может возникнуть. Поэтому интроекция, т.е. конструирование объекта во внутреннем пространстве, пока слаба. В ее отсутствие функция проективной идентификации будет действовать неослабленно и вся сопутствующая ей путаница в идентичности будет иметь место.
Стадия первичного расщепления и идеализации селф и объектов может рассматриваться базирующейся на этих ранних процессах удержания селф и объекта посредством их «кожи».
Отклонения в этом первичном состоянии будут проиллюстрированы описаниями клинических случаев наблюдений за младенцами, чтобы показать разницу между неинтегрированностью (т.е. пассивным переживанием полной беспомощности) и дезинтеграцией (т.е. активной защитной деятельностью в процессе развития). Т.о., с экономической точки зрения, мы имеем дело с ситуациями, ведущими в неинтегрированном состоянии к катастрофическим тревогам, но не с более ограниченными и специфически наказующими и депрессивными ситуациями.
В неинтегрированном состоянии младенца потребность в контейнирующем объекте вызывает, по-видимому, неистовый поиск объекта (света, голоса, запаха или другого сенсорного объекта), на котором можно было бы удержать внимание и таким образом воспринимать (по крайней мере какое-то время) способным удерживать вместе различные части личности. Наилучшим таким объектом является соска во рту вместе с удерживающей, говорящей и привычно пахнущей матерью.
Представленный ниже материал покажет каким образом такой контейнирующий объект воспринимается как кожа. Искаженное развитие этой функции первичной кожи – в результате ли недостаточно адекватного реального объекта или вследствие фантазийных атак на него – ослабляет интроекцию. Нарушение функции первичной кожи может привести к развитию «второй кожи», с помощью которой зависимость от объекта заменяется псевдо-независимостью, искаженным использованием определенных ментальных функций или возможными талантами с целью создать замену этой контейнирующей функции кожи. В нижеследующем материале будут представлены некоторые примеры образований «второй кожи».
Здесь я только покажу клинические типы, на которых основаны выводы. Моя цель состоит лишь в том, чтобы открыть эту тему для более подробной дискуссии в последующих статьях.
Наблюдение за младенцем: МАЛЫШКА ЭЛИС
Год наблюдений за незрелой молодой матерью и ее первым ребенком показал постепенное укрепление функции «кожи-контейнера» вплоть до 12 недель. С ростом способности матери находиться рядом со своим ребенком уменьшалась ее потребность тормошить ребенка, чтобы тот проявил признаки жизни. Можно было наблюдать постепенное ослабление неинтегрированного состояния у ребенка, которое проявлялось в виде дрожи, чихания и беспорядочных движений. Затем последовал переезд в другой еще не достроенный дом. Это сильно ухудшило способность матери к заботе и привело к ее отдалению от ребенка. Она стала кормить его, продолжая смотреть телевизор, или ночью в темноте, не беря на руки. Это вызвало поток соматических расстройств, а также усиление неинтегрированного состояния у ребенка. Болезнь отца в тот период совсем ухудшила материальное положение семьи, и мать стала планировать вернуться на работу… Она начала насильственно приучать ребенка к псевдо-независимости, оставлять ее в манеже, внезапно ударять в течение дня, при этом резко отказываясь реагировать на ее плач ночью. Мать стала снова стимулировать в ребенке агрессивные проявления, которые сама же провоцировала и желала. В результате, к шести с половиной месяцев маленькая девочка стала гиперактивной и агрессивной, мать называла ее «боксером» за привычку колотить людей по лицу. Мы видим формирование у нее мускульного типа вмещения селф – «второй кожи» вместо правильной кожи-контейнера.
Анализ шизофренической девочки: МАРИ
Несколько лет анализа, начиная с возраста трех с половиной лет, позволили нам реконструировать психические состояния, отражающие историю ее нарушения в младенческом возрасте. Факты из жизни следующие: трудные роды, раннее стискивание соски, но при этом ленивое принятие пищи, бутылочку начали использовать с трехнедельного возраста, однако кормление грудью продолжалось до 11 месяцев, детская экзема в 4 месяца и расчесывание до крови, чрезвычайная прилипчивость к матери, тяжелая невыносимость ожидания пищи, задержка и атипичное развитие во всех областях.
В анализе тяжелая непереносимость сепарации с самого начала проявлялась в форме постоянного раздирания зубами и порчи любых вещей после первого выходного. Полная зависимость от непосредственного контакта могла рассматриваться и изучаться по неинтегрированным состояниям, выраженным в позе и движениям с одной стороны, а также общению – с другой. Эти состояния имели место в начале каждой сессии, потом постепенно приходили в норму и появлялись вновь при расставании. Она ходила горбясь, одеревенело и вычурно подобно «мешку с картошкой», - как она позже назвала себя, - и издавала резкое «ССБИК» в качестве «Доброе утро, мис Бик». Этот «мешок с картошкой» постоянно угрожал вывалиться и рассыпать свое содержимое отчасти из-за постоянного заделывания дыр в ее коже, представленной тканью «мешка» - объекта, в котором (проективная идентификация) находились части ее самой в виде «картофелин». Улучшение в переходе от сгорбленной позы к прямой наряду с уменьшением ее общей зависимости было достигнуто по большей части благодаря формированию второй кожи на основе ее собственной мускулатуры, нежели на идентификации с контейнирующим объектом.
Анализ взрослого невротического пациента
Чередование двух способов восприятия себя – как «мешка с яблоками» и как «бегемота» – можно было исследовать в связи с качеством контакта в переносе и переживанием сепарации. Оба эти переживания были связаны с нарушениями в период кормления. В состоянии «мешка с яблоками» пациент был раздражительным, высокомерным, нуждался в постоянном внимании и восхищении, легко подставлял себе синяки*) и находился в постоянном ожидании катастрофы (например, боялся упасть, вставая с кушетки). В состоянии «бегемота» пациент был агрессивным, тираничным, язвительным и неумолимым в своих поступках. Оба состояния были связаны с организацией по типу «второй кожи» с доминированием проективной идентификации. Кожа «бегемота», как и ткань «мешка» выступала в качестве кожи объектов, внутри которой он существовал, при этом тонкокожие и легко бьющиеся яблоки в мешке представляли собой части сэлф, находящиеся внутри этого нечувствительного объекта.
*) bruise – 1) ушибать; подставлять синяки; 2) задевать, оскорблять.
Анализ ребенка: ДЖИЛЛ
Вначале анализа пятилетнего ребенка, у которого период кормления характеризовался анорексией, проблемы кожи-контейнера выражались в том, что девочка постоянно требовала от матери в течение первого выходного дня в анализе, чтобы ее одежда была неизменно застегнута, а ботинки – крепко зашнурованы. Из последующего материала стала ясна ее сильная тревога и потребность отличать себя от игрушек и кукол, о которых она говорила: «Игрушки не похожи на меня, они ломаются на части и не восстанавливаются. У них нет кожи. Кожа есть у нас!»
(с) 2004 Шутков А.Е. - Перевод с англ.
Раздел "Статьи"
Жерар Швек "Ребенок как ипохондрический орган его матери"
Эстер Бик "Размышления о функциях кожи в ранних объектных отношениях"
Пьер Марти "Ментализация и психосоматика"
Пьер Марти "Аллергические объектные отношения"