Андре Грин. "От сексуального влечения — к фрейдовскому эросу, и далее к объектализирующей функции."

Доклад на франко-русском психоаналитическом симпозиуме.

Сексуальное влечение

В 1938 г. третью главу своего незаконченного профессионального завещания «Очерк. Cексуальное влечение психоанализа»¹ Зигмунд Фрейд озаглавил «Развитие сексуальной функции»². Довольно скоро читатель, к своему удивлению, обнаруживает, что речь не идет более ни о сексуальной теории, ни о сексуальных влечениях, ни о каком-либо ином термине, использованном ранее и подчеркивавшем ведущее положение сексуальности, хоть и всегда в конкуренции с какой-нибудь другой категорией влечений³. На чем же основывался в 1938 г. этот новый термин — сексуальная функция, а не влечения — термин, который, кажется, имел целью несколько принизить статус самой концепции сексуальности?

1 Freud S. (1938) Abrifl der Psychoanalyse //G.W. Fr.; M: Fischer, 1993. Bd. XVII. S. 61-138.

2 Op. cit. Die Entwicklung der Sexualfunktion. S. 74-8.

3 Сексуальное влечение в теоретизациях Фрейда в разное время постулировалось в конфликте с: «влечениями Я» – «влечениями самосохранения» – «нарциссической сексуальностью» – «разрушительными ~ агрессивными ~ смертными влечениями».— Прим. ред.

Первыми же фразами этой работы Фрейд отвергает, хоть и не заявляя об этом эксплицитно, концепцию полового инстинкта у человека. В человеческой сексуальности нет ничего инстинктивного, как это имеет место у животных, и тем более в ней нет ничего естественного, о чем свидетельствует столь обыкновенный гомосексуализм, или, говоря иначе, вся обширная негенитальная перверсная сексуальность человека. И напротив, эта человеческая сексуальность манифестирует с самого раннего детства, задолго до пубертата. Отчасти она связана с получением удовольствия, причем с самого раннего возраста, и эта связь достигает первой кульминации в возрасте около пяти лет в эдиповом комплексе. Возраст эдипова комплекса в наши дни, кажется, наступает все раньше и раньше. В равной степени примечательны и сам двухфазный характер сексуальной жизни человека, и инфантильная амнезия, предающая забвению первые этапы сексуальной жизни. Эту амнезию в наши дни некоторые хотели бы объяснить незрелостью мнестических структур, но для психоанализа речь идет исключительно о последствиях вытеснения.

Фрейд далее развивает свою мысль, описывая развитие инфантильной сексуальности, настолько ныне широко известное, что мы не станем на нем задерживаться. Мы напомним только, что в фаллической фазе у обоих полов предполагается неведение о существовании женского влагалища и что на этой стадии устанавливается первое различение полов на основе знания лишь одного пола, а именно мужского: в инфантильной сексуальности субъект либо фалличен, как мальчик, либо кастрирован, как девочка. Дальнейшее развитие необратимо разводит психические судьбы мальчиков и девочек. В пубертате же, под приматом генитальности, лишь завершается то психосексуальное развитие, которое началось задолго до этого.

Это резюме, в котором мы находим многое из самых ранних психоаналитических теорий, не объясняет, почему в 1938 г. Фрейд вдруг относит все вышеописанное на счет некоей сексуальной функции. Главное, что он позволяет нам о ней узнать, так это то, что сексуальную функцию можно понять, лишь прослеживая ее развитие. Вдобавок к этому он сообщает, что либидо обладает некоторыми структурными свойствами. Истоки либидо — соматические, и зарождается оно, по Фрейду, прежде всего, в недифференцированном конгломерате Я – Это (?). Либидо вызывает сексуальное возбуждение, сконцентрированное в эрогенных зонах. Оно сосуществует с разрушительными влечениями.

Ответ на вопрос, который мы себе задаем, находится на самом деле в двух первых главах «Очерка психоанализа»: «Психический аппарат»4 и «Теория влечений»5. В первой из них Фрейд определяет провинции психического аппарата — Оно6, Я, Сверх-Я, — на которые и поделено все психическое пространство. Оно, «детерминированное конституционально», включает влечения, которые «исходят из соматической организации» и которые находят в Этом, в неведомой пока что для нас форме, первый способ для своего психического выражения. Так что для Фрейда влечения являются чем-то примитивным, первичным, примордиальным. Во второй главе он напоминает о признаках мощи Этого и еще раз указывает, что влечения суть психические силы, а не идеи. До сих пор — ничего такого, что бы нам не было уже известно. Именно здесь Фрейд после «долгого колебания» (по его словам) и вводит новую терминологию. Он различает два основных инстинкта: Эрос и инстинкт разрушения. Остается объяснить изменение статуса сексуальной функции, которая становится частью более общего понятия — Эроса. В то время как сексуальная функция сама себя опасается и занята более поиском удовольствия, чем собственным развитием, Эрос, напротив, нацелен на создание все более крупных единств, с тем чтобы их сохранять, т. е. чтобы лучше сопротивляться диссоциативным целям разрушительных влечений, которые стремятся «разбить связи и, следовательно, разрушить вещи». Эрос как концепт обосновывается, таким образом, самой сопротивляемостью жизни в ее самоподдержании, в ее саморазвитии, перед лицом антагонистического действия разрушительных влечений. Недавние исследования французского биолога Жан-Клода Амайзена7 показывают, что сама жизнь в биологическом смысле состоит в нейтрализации сил клеточной смерти, что, хотя и с большим запозданием, подтверждают умозаключения Фрейда.

4 Ор. Ect. Der Psychische Apparat. S. Trieblehre. S. 70-73.

5 Ор. ect. Trieblehre. S. 70-73.

6 В 1930-е гг., в эпоху латинизирующих переводов (фр. и англ.), Фрейд невольно решил вопрос о русском переводе своего термина-местоиме ния Id, выбрав Id (Это), а не Illud (Оно).— Прим. ред.

7 Amisen J.-C. La Sculpture du vivant. Suicide cellulaire et mort creatrice. P., Seuil, 1999.

В этом и состоит огромный переворот в психоаналитической мысли. Сексуальность, следовательно, нацелена только на получение удовольствия, а целью Эроса является необходимая для поддержания жизни связь. Следовательно, Эрос включает в себя сексуальность и прибавляет к ней поддержание связей, установленных в поиске удовольствия. Понятно, что если сексуальность может в самом начале своего развития позволить себе быть ау-тоэротичной или довольствоваться парциальными целями, то Эрос изначально требует выживания организма и укрепления внешних и внутренних связей. Для достижения своих целей ему, Эросу, необходимо сотрудничество Другого, Поэтому Фрейд не отрекается от выдвинутого в 1915 г. положения, состоящего в том, что о влечении нельзя твердо сказать, что оно, влечение, любит свой объект, — это положение по-прежнему истинно. И напротив, невозможно игнорировать тот факт, что если мы говорим об Эросе, то это непременно подразумевает, что Эрос любит свой объект и хочет завязать с ним глубокие, длительные, прочные связи.

Итак, можно продолжать говорить об инфантильной сексуальности, но как только мы говорим о любви — об Эросе — ребенка к своему первичному объекту, то мы подразумеваем здесь нечто иное, чем просто инфантильную сексуальность. Вопрос еще более усложняется, если вспомнить, что любовь всегда связана с источниками удовольствия. К тому же не следует путать источники удовольствия (эрогенные зоны ребенка и его матери) и источник всех источников — саму мать. Новомодная теория привязанности (attachment)8 есть не что иное, как убогая заплатка, цель которой в том, чтобы помешать нам увидеть очевидное и, следовательно, чтобы усилить наше вытеснение всей той любовной эротики, связывающей ребенка с его родителями, и в первую очередь, естественно, любовной эротики, связывающей ребенка с матерью и с ее грудью, понимаемой нами здесь и в узком, и в широком смысле — и как орган, и как психический комплекс.

8 BowlbyJ. A Security Base. Clinical Application of Attachment Theory. L., Routledge, 1988.

Я хотел бы вернуться к одной мысли Фрейда, уже комментировавшейся мною в другом месте. В конце главы по теории влечений Фрейд пишет:

«Лучше всего нам удалось постичь Эрос вслед за его психическим экспонентом9 – либидо-— через изучение сексуальной функции, которая в общепринятом понимании — но только не в наших научных теориях — смешивается с Эросом»10.

Отсюда можно заключить следующее:

Эрос познаваем лишь вслед и через посредство своего экспонента — либидо.
Либидо и есть вся доступная Эросу психическая энергия. Эрос есть прежде всего энергетическая концепция.
Эрос и его экспонент либидо сами но себе познаваемы только через сексуальную функцию.
Сексуальная функция и Эрос смешиваются в общепринятом понимании, но не в психоанализе.

Ремарка11: термин Exponent, которой Фрейд употребляет для определения, чем является либидо для Эроса, можно перевести и как «представитель», и как «степень»-; Wahrig дает несколько определений этого термина. Наиболее подходящим в нашем случае является первое из них: «Возведение числа (Hochzahl) в степень (enier Potenz), которое указывает, как много раз число должно быть помножено само на себя wie oft eine Zahl mit sich selbst multipliziert werdwn soll)..> Здесь мы снова сталкиваемся с постоянной организационной (economique) озабоченностью Фрейда внутренней когерентностью психоанализа. Не следует, однако, пренебрегать вторым определением — после математического: в фигуральном смысле Exponent означает «облеченный доверием (herausgehobener) представитель (vertreter)13 некоего дела (einer Sache)14…».

9 Единственный раз, когда термин «экспонент» возникает под пером Фрейда; этот термин даже отсутствует в работе: Freud 5. Gesamtregi-ster//G.W. Fr.-M.: Fischer, 1993. Bd. XVIII. 1115 .S. – Прим.ред.

10 Freud S. (1938) AbriG der Psychoanalyse. Trieblehre // G.W. Fr.-M.: Fischer, 1993. Bd. XVII. S. 73.

11 Вольный перевод ремарки во избежание нелепостей буквализма. Вместо французских переводов терминов Фрейда и их дефиниций в Robert’e семантическому анализу подвергнут немецкий оригинал и дефиниции Wahrig’a. — Прим. ред.

12 Ор. Cit. S. 73.

Итак, еще более акцентируя свою постоянную организационную (ёсопотшцие) озабоченность внутренней когерентностью, Фрейд подчеркивает прежде всего «степень (enier Potenz)», в которую "юное число должно быть возведено (Hochzahl… wie oft eine Zahl multipliziert werdwn soll)" Это методологическое беспокойство Фрейда идет параллельно с другой мыслью, связанной с персонологическим измерением психоанализа, с претензиями о поддержке некоего требования. Эта ремарка важна, ибо, если мы допускаем, что Фрейд, говоря об Эросе и о разрушительном влечении, подразумевает психические силы, то оживление этих сил в ходе анализа и их душевное истолкование в понятных для субъекта словах непременно позволит проявиться мстительному характеру («дела» влечений), который через своего представителя — либидо — требует удовлетворения.

Но если так можно сказать о влечении вообще, то еще труднее осмыслять все, что связано с мстительным характером влечения применительно к Эросу. Если Эрос хочет объединения, то может ли он мстительно навязывать такой союз, имея в противниках силу, которая хочет разорвать все связи и все отношения?

13 У Фрейда термины «представитель (Vertreter)» и «репрезентант (Reprasenant)» — синонимы, как и по-русски, но французский автор здесь и далее ограничен единственным переводом — «representant )»

14 «Sache» в немецком языке обычно имеет смысл «дела» юридического, судебного

Сексуальная функция, наблюдаемая и ощутимая через картины фаз своего психосексуального развития, позволяет нам составить об Эросе более точное представление.

И если Фрейд в чем-то старается отмежеваться от обыденного сознания, так это в том, что он подчеркивает именно несведение Эроса к сексуальной функции. Эрос предстает абстракцией — платоновской (?),— которая нацелена на объединение все больших и больших множеств:

«Либидо есть заимствование из учения об эффективности. Мы называем так энергию, понимаемую как количественную величину (хотя по сей день и не измеряемую) тех самых влечений, которые имеют отношение ко всему тому, что можно резюмировать как любовь. Ядро того, что мы называем любовью, естественно, формирует то, что обычно называется любовью, и то, что воспевается поэтами, — половая любовь с целью полового соития. Но мы не станем отделять от нее и того, что также отчасти носит имя любви: с одной стороны — любовь к себе, с другой — любовь к родителям и к ребенку, дружба и общая любовь к людям, а также преданность конкретным предметам иди абстрактным идеям»15.

Дальнейшие рассуждения Фрейда ясно показывают, что он считает все психические тенденции проявлениями импульсов влечений. Производимое им объединение хорошо иллюстрирует само это теоретическое расширение с тенденцией к образованию все более пространных общностей. Здесь можно оценить всю амплитуду перемен сексуальной функции, начинающейся с инфантильной сексуальности и завершающейся самыми сублимированными и даже абстрактными формами свершений Эроса. Платон цитируется эксплицитно16.

15 Freud S. (1921) Massenpsychologic und Ich-Analyse. Suggestion und Libido//G.W. Fr.-M.: Fischer, 1998 / Bd. XIII. S. 98.

16 Op.cit. S.99.

Но невозможно себе представить такой Эрос, который оставался бы совершенно независимым от действия разруши-тельных влечений. Неограниченное бесконечное распространение действия Эроса привело бы к отрицанию всякого разделения и заставило бы всякую индивидуальность раствориться в едином целом. В этом смысле разрушительное влечение, противостоящее такому исходу, играет благотворную роль, ограничивая бесконечное слияние и устанавливая различия и разделения17.

В целом Фрейд в своей последней теории влечений, усиливая связи между двумя основополагающими силами, представляет их более солидарными друг с другом, чем в предыдущих теориях влечений, которые ограничивались простым антагонизмом (первая теория влечений — противопоставление пар-циссического и объектного либидо).

Мы начали наше исследование с изложения развития сексуальной функции. Замечательно, что нигде не фигурирует симметричное развитие разрушительной функции, поскольку оная не может претерпевать развитие, ибо это понятие, антиномичное ее структуре. Сексуальная же функция, напротив, чем более развивается, тем более эволюционирует — от аутоэротизма к инвестиции сексуальности другого. В пубертате познание женского влагалища может помочь сексуальности выйти из своей нарциссической замкнутости. Препубертатную сексуальность Фрейд называл в одной из своих самых ранних работ — «Наброске психологии»18 — «пресексуальной сексуальностью»19. Пресексуальное не идентично сексуальному. Ибо инвестировать сексуальность объекта означает стремиться к такой форме объектной любви, которая ведет к встрече с любовью, переживаемой самим объектом. Вот и еще один термин на нашем пути: сексуальность в своем развитии включает в себя любовь. Любовь, лишенная сексуальности, обращает внимание на роль сублимации и идеализации, но такая любовь не дотягивается до основной формы любви, которая характеризуется, как мы уже упоминали, эволюцией — от аутоэротизма к объектной любви. Мы перечисляли все это, только принимая в расчет линию Эроса. А между тем на каждом этапе развития следовало бы рассматривать, как достигается равновесие, слияние и разлияние Эроса и разрушительных влечений. Но, с другой стороны, в этой последней теории влечений у Фрейда в так называемой теории инстинктов невозможно более локализировать ни одну из обеих основополагающих психических сил в какой бы то ни было области психического аппарата. Так же как и Эрос, распространяясь, приобретает такое многообразие, которое только сам Фрейд и отважился объединить.

17 Свой заключительный дуализм влечений Фрейд эксплицитно возво дит не к Платону (хотя и сохраняя термин «Эрос»), а к диалектике слияния — разлияния Любви и Ненависти у друго го автора: «Представление об основных силах или о влечениях, с которыми аналитику придется не раз еще схватиться, было заимствова но нами у философа Эмпсдокла Акрагантского (Агригентского)». Freud S. (1938) AbriB der Psychoanalyse. Tricblehre // G.W., Fr.-M.: Fischer, 1993, Bd. XVII. S.71.– Прим. ред.

18 Freud S. (1895) Entwurf einer Psychologic// G.W. Fr.-M.: Fischer, 1987. Nachtragsband. S. 387-477.

19 Ор. cit. У Фрейда: «Vorzcitigkeit in der Sexualentbindung» («преждевременность в сексуальном пробуждении»). 5. 448.— Прим.ред.

Понятия бессознательного (20) и Оно тесно связаны.

Нервная и психическая энергия, говорит Фрейд, кажется, существуют в двух формах: одна — легко подвижная, а другая, напротив, связанная. Трудно удержаться, чтобы не провести связи между Эросом, стремящимся к созданию все больших объединений, и понятием связанной энергии. Понятие связи (Эрос) и понятие связанной энергии (вторичный процесс в Я) совпадают по цели. Становится ясно, что такое понятие, как свободная, подвижная, не поддающаяся связыванию психическая энергия, касается не только характера первичных процессов в Я, но, еще глубже, является атрибутом разрушительных влечений. Жить, думать, любить — вот три формы протекания процессов психического связывания, которые все три представляются тесно связанными между собой.

20 У Фрейда ни разу не встречается неврологический термин «бессознательный (bewusstlos)» или его производные, всегда — только «несознательный (unbewusst)» и его субстантивированная форма «несознательность (Unbewusste)» и их психологическом значении. — Прим. ред.

Но вследствие неизбежных слияний и разлияний влечений получается так, что любовь, будь то любовь объектная или нарциссическая, всегда амбивалентна. Что же до сексуальности в узком смысле слова, то такое амбивалентное отношение в ней выражено еще более резко. Сексуальное желание одинаково в чем-то во всех видах сексуальности. И доставление удовольствия объекту, и получение от него оного удовольствия всегда привносит с собой такую смесь аффектов, которая никогда не обходится без примеси агрессивности. Исключение составляют только проявления различной патологии. Роберт Столлер21 считает, что во всяком сексуальном отношении есть часть, которую следует относить — даже когда это неочевидно — к желанию вредить другому или к желанию вредить себе. Фрейд по-своему говорит то же самое.

 

Составляющие Эроса

Под эгидой новой концепции Эроса Фрейд приступает к великому психоаналитическому объединению. Здесь объединяются: нарциссизм (либидинозная составляющая влечений самосохранения), к которому можно добавить и самое самосохранение; собственно сексуальные влечения (разделенные, в свою очередь, на целезаторможенные и нецелезаторможенные влечения); объектные влечения и даже садистические влечения, которые оживают при регрессии либидо по фазе психосексуального развития. Если ко всему перечисленному добавить еще и продукты сублимации либидо, то это даст нам некую обширную клини-ко-теоретическую организацию, общим знаменателем которой будет связь: либо связывание разных видов вышеупомянутых влечений между собой, либо связь той или иной части данного ансамбля влечений с объектом. Эрос удерживает все вместе, как утверждал еще Платон.

21 StollerRJ. Perversion: The Erotic Form of Hatred. N. Y.: Pantheon 1975. 240 p.

 

Объединение и разъединение

Невозможность изолированного наблюдения ни одной из двух основных групп влечений является важнейшим концептуальным выводом из последней теории влечений. Они настолько тесно объединены в различных пропорциях, что любой аспект психики, относящийся к одной из двух групп влечений, требует для своего настоящего понимания выявления участия в нем и другой группы влечений. Фрейд замечает: в самом сексуальном акте нехватка агрессивности делает мужчину импотентом, избыток же агрессивности превращает его в садиста. Такой несколько механистический взгляд оставляет без внимания динамику защит и всю сложность игры психических сил, задеиствуемых во всяком сексуальном акте, который на самом деле должен удовлетворить четырех партнеров, а не двоих, учитывая психическую бисексуальность каждого человеческого субъекта.

Но, помимо объединения, вследствие регрессивных процессов наблюдаются также феномены разъединения, когда одна группа влечений как будто бы находит возможность освободиться или, точнее, отвязаться и следовать своим собственным путем. Дело обычно не останавливается на одном этом разъединении. За ним, как правило, следует цикл попыток повторного связывания (обратного захвата влечений) и новых развязываний — цикл, приводящий к компромиссным формированиям — симптомам. Такие цепные реакции наблюдаются в переносе, индуцируя противопе-реносные реакции, которые вносят пунктуацию в динамику переноса. Такой взгляд на вещи может показаться схематичным, как если бы описываемые психические процессы возникали спонтанно, изнутри психики, не имея иной причины, кроме самих себя. Действительно, нам, конечно же, нужно учитывать влияние прошлых событий (травмы, фиксации), произошедших в ходе анализа или вне его, а также учитывать роль, которую может сыграть снятие вытеснения или же роль вариаций интенсивности данного влечения. Как показал в своих работах Бенно Розенберг22, на практике этот узел объединений и разъединений бывает невероятно сложно распутать.

22 Rosenberg B. Masochisme mirtifere et Masochisme gardien de la vie. P.: PUF, 1991. Р. 30-54.

 

Послефрейдовские разработки

Так можно резюмировать в общих чертах тот маршрут, по которому следовал Фрейд и который в конце концов привел его к пересмотру своей теории. Поразительно констатировать, в сколь малой степени его преемники были склонны следовать за ним в его заключительных выводах.

1. Сам концепт влечения, центральный для понимания сексуальности (либидо, эрогенные зоны, фиксации), в значительной степени утратил свою теоретическую мощь. С тех пор как на психоаналитической сцене возникли фигуры Уильяма Ферберна23 и Мелани Кляйн24, более выгодным и эвристически более плодотворным стало казаться выдвижение на первый план идей и идеологии объектных отношений. Это движение нашло много после дователей в Англии, распространило свое идейное влияние в мире и, наконец, даже инфильтрировало мышление передовых психоаналитических авторов в Соединенных Штатах.

2. Избирательно следуя за Фрейдом и искренне веруя, что собирается лишь развить его мысли, Мелани Кляйн перенесла акцент в психоанализе на разрушительность, всячески обходя роль Эроса. Ее ученик и последователь Дональд Мельцер хоть и писал о сексуальности25, систематически обесценивал генитальную сексуальную жизнь, толкуя ее как производную от оральных объектных отношений. Удовлетворительные генитальные сексуальные отношения стали у кляйнианцев лишь психическим покровом для отношений с «доброй» грудью. Мать — всегда хозяйка положения в психической жизни кляйнианцев, хозяйка, которая отводит отцу лишь роль статиста.

23 Fairbairn W.R.D. A Revised Psychopathology of the Psychoses and Psychoneuroses // Internat. J. Psycho-Anal., 1941. Vol. XXII. P. 250-279.

24 Klein M. The Hxlipus Complex in the Light of Early Anxieties //Internat. J. Psycho-Anal., 1945. Vol. XXVI. P. 11-33.

25 MeltzerD. The Sexual States of Mind. Perthshire, Clunie Press, 1973.

Авторы кляйнианской школы во всех теоретических разработках последовали за Мелани Кляйн. Из них один только Герберт Розенфельд26, может быть, оставлял некоторое место для сексуальности; нужно ли добавлять, что это было им сделано при разработке проблематики сексуальных перверсий! Уильфред Бион вроде бы даже использовал в своих работах символ д в его отношении с символом 9. но кажется, что эти значки у него следует понимать лишь как абстрактные символы психического содержания сопг,атео! и его психического содержателя сопЫпег27. В этом же русле следует и Дональд Винникотт28: при всех своих отличиях от кляйнианцев он тоже отводит сексуальности вторичное по значению место и позднее по возникновению. Он пренебрегает буквально всеми ее аспектами и считает проявления сексуальности поздними и вторичными феноменами гораздо более важных — ранних и первичных — психических процессов, к которым он, Винникотт, из-за маловажности сексуальности и не проявляет большого интереса.

3. Быть может, в Северной Америке мы найдем большую приверженность учению Фрейда? И, помимо Столлера29, который предпринял углубленное и систематическое исследование сексуальности, остальные американские авторы, кажется, продолжают упоминать о сексуальности. Но оная сексуальность рассматривается — horribile dictu! — с точки зрения результатов прямого наблюдения за детьми и с точки зрения исследования развития функций Я. Так что не будет большим преувеличением сказать о североамериканской психоаналитической мысли, что сексуальность у современных североамериканских авторов утратила то антропологическое значение, которым ее наделял

26 Rosenfeld H. Remarks on the relation of Male Homosexuality to Paranoia, Paranoid Anxiety and Narcissism // Internat. J. Psycho-Anal. 1949.Vol. XXX. P. 36-47.

27 Bion W.R. Learning from Experience. L.; Heinemann. P. 92.

28 Winnicott D.W. The Theory of Infant-Parent Relationship // The Maturational Process and The Facilitating Environment. L.: Hogarth, 1965. P. 17-55.

29 StollerRJ. Presentations of Gender, New-Haven. L.: Yale Univ. Press, 1985.

Фрейд, отводивший ей роль и источника, и двигателя всего психического развития и роль организатора функций мышления. В североамериканской эго-психологии сексуальность, ассоциируясь с агрессивностью, конечно же, играет некоторую роль в функционировании Я, но роль, неизменно подчиненную благополучному развитию процессов десексуализации и деагрессиви-зации, развитию автономных и свободных от конфликта функций Я. Как таковая сексуальность принимает участие в развитии благонамеренной психики, но без того, чтобы быть скрытой и скандальной осью психического развития.

Остается Франция. Здесь мои русские друзья, возможно, ожидают проявлений моего шовинизма. Это правда, что в послевоенном психоанализе именно французы, как бы ни расходились их теоретические ориентиры, всегда продолжали оставлять сексуальность в центре психоаналитической теории, всегда соотнося себя с теорией Фрейда. Но это ничуть не означает безусловной фрейдистской ортодоксальности французов. О какой верности делу Фрейда можно говорить во Франции, где произошло самое явное предательство его учения под предлогом возвращения к оному30? Я не против, если бы идеи лакановского психоанализа защищали, опираясь на авторитет Жака Лакана. Но я никогда не соглашусь с тем, будто бы лакановский психоанализ — это и есть истинный фрейдовский психоанализ. Все попытки такой фальсификации, а им несть числа, никогда меня в этом не убедят.

Французский психоанализ, развивавшийся вне лакановских кругов, продолжал отводить сексуальности центральное место. Этот нелакановский психоанализ, несомненно, подвергся влиянию своего лакановского соседа, но он не принял ни теорему «бессознательного, структурированного как языкование (langage)»31, ни «означатель (Signifiant)»32 как первую теорему психоанализа, ни теорему «имени-отца (Nom–du–Pere)»33, ни «большого другого (Grand Autre)»34. Для французских психоаналитиков, за исключением некоторого диссидентства, таковым себя, впрочем, не признающего,— диссидентства Жана Ла-планша35, которому не нравится, когда его теории связывают с учением Лакана, за этим исключением, сексуальность остается теоретической осью, на которой основываются французские нелакановские психоаналитики,— особенно инфантильная сексуальность, психосексуальные фиксации, подчиненность Я оным фиксациям, либидинозные инвестиции следов памяти об объектах — внешних и внутренних, бисексуальные идентификации у обоих полов, роль эдипова Сверх-Я и т. д.

30 «Назад, к Фрейду!» — пропагандистский лозунг Лакана.— Прим. ред.

31 LacanJ. (1960) Subversion du sujet et dialectique du desir dans I’inconscient freudien // Ecrits. P.; Seuil, 1966. P. 806.

32 LacanJ. (1959) Sur la theorie du symbolisme d’Enest Lones // Ecrits. P; Seuil, 1966. P. 714.

Я, со своей стороны, предложил концепцию «цепей Эроса»-36. Поясню свое отношение к разным психоаналитическим школам. Даже если некоторые психоаналитики и признают формально важность психосексуальности, доктринальные расхождения неизбежно обнаружатся в поисках и выборе отправной точки для ее развития и исследования: для одних это внутрипсихическая фантазия, для других — внешний объект. При этом психоаналитики других школ не замедлят представить и иные опции отправной точки развития все той же психосексуальности, как-то: удовольствие… влечение или последний крик психоаналитической моды — интерсубъективность. Поздние колеблющиеся предпочтения самого Фрейда, изложенные в работе «По ту сторону принципа удовольствия»37, не облегчают нам задачу.

33 LacanJ. (1957-1958) D’une question preliminaire a tout traitement possible de la psychose // Ecrits. P.; Seuil, 1966. P. 556.

34 LacanJ. (1958) La Signification du phallus // Ecrits. P.; Seuil, 1966. P. 689.

35 LaplancheJ. Le Fourvoiement biologisant de la sexualite chez Freud. P.: Les Empecheurs de penser en rond, 1993.

36 Green A. Les Chames d’Eros. Actualite du sexuel. P.: Odile Jacob, 1997. 290 p.

37 Freud S. (1920) Jenseits des Lustprinzips // G.W. Fr.-M.: Fischer, 1998. Bd. XIII. S. 1-69.

Как бы то ни было, один теоретический постулат остается неизменным. Чтобы найти корни Эроса, следует отправляться от телесного опыта. Но отправляться от тела вовсе не значит низвести сексуальность к генетике (XX или ХУ) или к нейроэндокринологии (тестостерон, окситоцин, вазопрессин, нейроны допаминэргические и пр.). Позиция Фрейда исходно иная: объектом его исследований является психосексуалъностъ. Во избежание недоразумений следует подчеркнуть: психосексуальность не означает сексуальности, преображенной языкованием (langage)38. Глубокий анализ, проведенный Жорж-Артюром Гольд-шмидтом, был необходим для понимания того, что Фрейд называл ТпеЬ (влечением). Влечение (der trieb) всегда имеет у Фрейда психические коннотации»39. Влечение у Фрейда не ограничивается стремлением к выходу из своих психических глубин для овладения психической поверхностью, поскольку «никогда ничего не выходит на психическую поверхность таким же, каким это было в глубине психики”-40. Было бы слишком просто считать, что влечение возникает и протекает как ретроактивный цикл импульсов, которые просто снова и снова возвращаются из тех психических мест, где они таятся до времени прорыва импульсов. «То, что возвращается, никогда не перестает быть уже здесь», напоминает нам Гольдншидт.

38 «Языкование» («Langage») — феномен тотальный и гетерогенный, одновременно физический, физиологический и психический, состоящий из двух факторов «языка» («Langue») и «речи» («parole»). &). Saussure F., de (1915) Cours de linguistiquegenerale. P.: Payot, 1972. P. 25, 112. Термины структурной лингвистики, заимствуемые Лаканом из де Соссюра, последовательно изгоняли из лакановского психоанализа и сексуальные влечения, и либидо, и принцип удовольствия. LacanJ. ( 1 953) Fonction et champ de la parole et du langage en psychanalyse // Ecrits. P.; Seuil, 1966. P. 237-322.

39 Goldschmidt GA. Quand Freud voit la mer. P.: Buchet-Chastel, 1988. P78.

40 Op. cit. P. 49.

Так что для Фрейда нет ни грубой сексуальности, ни тем более нет сексуальности трансцендентализированной в силу того, что это — человеческая сексуальность. Ни только животность, ни только духовность. Для нас Тrieb означает, конечно же, и влечение Эроса41 раг ехсеllеnсе и предполагает представление об элементарном психизме в столь неведомых нам доселе формах, который только фрейдовские концепции и помогают нам умозрительно представить и понять в таких, например, формах, как слишком редко цитируемый «психический репрезентант влечения», концепт, наличествующий в пяти эссе 1915 г., часто объединяемых под общим названием «Метапсихология»42. В этой концепции формулируется образ такого психического представления, у которого на первый план выходит его динамическое измерение, а не топическое или экономическое измерение. Но также в концепции «психического репрезентанта влечения» формулируется образ движущей силы, стоящей за таким психическим представлением, силы, которая движет этим представлением, объектными отношениями с реальным объектом влечения. И эта движущая сила вкупе со своим психическим репрезентантом и есть самое влечение, именуемое жизненным или любовным влечением. Это и есть то самое, что в прежние времена называли самой жизнью, которую Фрейд восстанавливает и как термин и идентифицирует ее с любовью,— в наши дни пользоваться этим термином в науке уже не осмеливаются. Жить — значит любить, любить — значит жить. Но есть еще и их противоположность — смерть… Отправляясь от интуиции тела и от интуиции самого элементарного телесного психизма, еще не познанного, мы видели, как именно отношение с реальным объектом позволит дать психическое место для психических представлений о вещах, иначе говоря, для объектных представлений, для представлений, достаточно либидинизированных, достаточно аффективно заряженных, чтобы сохраняться в памяти. Представление о вещи, объектное представление, может быть бессознательным или сознательным. Итак, первая психоаналитическая референция — это всегда тело и влечение, вторая психоаналитическая референция — это всегда объект и психическое представление о нем, сознательное или бессознательное, третья психоаналитическая референция — это всегда слово, словесное представление, всегда сознательное.

41 В отличие от французского -«Ca» немецкое «Es», как и русское -«Это», является местоименной формой, отмеченной особенной безличностью и неодушевленностью. Упоминание об «Этом» влечет за собой мысль о действии, выражаемом глаголом «влечь»: «Меня так и влечет… к Этому». Вольный перевод примечания А. Грина.— Прим. ред.

42 Fdeud S. (1915) Trieb und Triebschicksale; Die Verdrangnung; Das Unbewubte; Metapsychologische Erganzung zur Traumlehre; Trauer und Melancholie // G.W. Er.-V.: Fischer, 1991. Bd. X. S. 209-32; 247-303; 411-46.

На всех этих этапах вовлекаются следующие психические функции: удовольствие — посредством раздражения эрогенных зон; желание, которое представляет собой надежду на оное удовольствие, когда нехватка объекта не позволяет немедленного удовлетворения; фантазия по мере развития психической функции грез (бессознательных или сознательных); любовная речь (речевой обмен между любовниками); наконец, эротическая сублимация, прямая (Шарль Бодлер) или непрямая (Стефан Малларме), но, чтобы не слишком идеализировать эротическую сублимацию, не забудем и об Антонене Арто с его -«театром жестокости». Я также не забываю о пушкинском «письме Татьяны». Именно это и есть цепи Эроса.

Лакан описал под именем наслаждения (joussence)43 некую особую форму психического функционирования, несомненно, связанную с сексуальностью, которую следует отличать от удовольствия. Кажется, что тупики, в которые уперся Фрейд во время и после написания «По ту сторону принципа удовольствия», побудили Лакана к попытке обойти эти тупики и избежать их последствий44. Первертный мазохизм, поиск страдания, погружение в бездны ужаса, по Лакану, должны быть связаны с Реалией (Действительностью), которая тесно связана с ужасом, В этом ужасе Действительности (Реалии) мы уже не находим ни психической функции удовольствия, ни психической функции страдания в собственном смысле слова. С лакановской Реалией мы проникаем во вселенную наслаждения, малоизведанной ипостаей все той же сексуальности, во вселенную цепей, щипцов, игл и всякого рода инструментов пытки, способных доставить экстаз, непостижимый и неведомый простым смертным, каковыми в большинстве своем мы являемся. Так, в этой концепции Реалии страдание исчезает как таковое или теряет наименование страдания. Наслаждение обнаруживает свою истинную природу, которую можно осмыслить только с точки зрения Бессознательного или, скорее, с точки зрения Оно. Такое страдание, равное наслаждению, почти обязательно нуждается в сообщнике, в объекте, в другом45.

43 LacanJ. (1960) Subversion du sujet et dialectique du desir dans Pinconscient freudien //Ecrits. P.; Seuil, 1966. P. 811.

44 Op. cit. P. 819.

Перейдем к выводам.

Я повторю то, что уже писал в «Цепях Эроса» в защиту пары влечение-объект: «Нет сексуальности без объекта, но нет и объекта — ни другого субъекта, ни психического представления о нем, который и сам бы не был инвестирован влечениями и который не отвечал бы на эту инвестицию, привнося в нее эффекты своих собственных влечений»46. Чтобы полностью осознать функционирование пары «влечение-объект», по моему мнению, невозможно ограничиваться описанием, даже в самых мельчайших деталях, всех перипетий отношений матери-объекта и ребенка-субъекта раreхсеllnсе, по-моему, невозможно по-настоящему понять и прочувствовать функционирование пары «влечение-объект» иначе, как напевая при этом про себя колыбельные песни.

В то же время в современном психоанализе, за исключением специализированных исследований, таких, как работы Клода Балье47, сексуальность в лучшем случае стала пресноватой, а в худшем — вообще отрицается. Нужно прямо сказать, что психоаналитики, кажется, позволяют простаивать на конюшне своему боевому коню в тот самый момент, когда социальная терпимость к маргинальным и даже к делинквентным формам сексуальности допустила в социальную действительность то, что в прежние времена было предметом скрываемых, запретных деяний, совершаемых индивидами, озабоченными сохранением своей анонимности, видимой нормальности и притворного соблюдения социальных условностей, не считая некоторых провокаций а lа Оскар Уайльд или ближе к нашему времени — а lа Пьер-Паоло Пазолини. Полчищу их подражателей ныне стоит больших трудов существовать, изо всех сил пытаясь привлечь общественное внимание к своим выходкам в нашем пресыщенном мире, который не поражается уже буквально ничем, кроме сексуальной преступности.

45 Ор. Cit. Формула обращения итальянских слуг: «Che vuoi» ~ «Чего-с изволите-о,— обретает у Лакана статус формулы желания смертоносного для субъекта наслаждения — желания служить желанию Другого. Р. 818.- Прим. ред.

46 Green A. Les Chaines d’Eros. Actualite du sexuel. P.: Odile Jacob, 1997. P. 174.

47 Balier C. Psychanalyse des comportements sexuels violents. Une pathologic dc 1’inachcvcmcnt. P.: P.U.E, 1996.

Сегодня в наших, т. е. западных, обществах роль секса в жизни человека признается гораздо более, чем раньше, даже при том, что в иных частях света гомосексуалистов все еще приговаривают к смерти. Большая терпимость лучше, чем отрицание, отказывающее в праве на существование того, что невозможно отрицать, не говоря уж о судьбе женщин, которым порой одновременно отказывают и во всяком праве на самостоятельную эротическую жизнь, и на гражданское равенство в правах с мужчинами. Но решение полового вопроса не может ограничиваться одной лишь терпимостью. Это решение требует продолжения исследований, свободных в том числе и от политкорректных предрассудков по поводу необычных ориентации в половой жизни, например, гомосексуального родительства. Давайте почтем за счастье, что мы не раздавлены обскурантистскими правительствами, но давайте, прежде всего, продолжим стремиться к тому, чтобы смотреть на предметы наших исследований (психосексуальность включительно) как можно более ясно и трезво.

 

Пересмотр понятия о влечении

Вместо того чтобы ставить себя в положение необходимости выбора между верностью фрейдовскому понятию влечения и оставлением оного понятия в пользу концепции объектных отношений, я предложу пересмотр понятия о влечении.

Что до меня, то я более не рассматриваю понятие влечения как нечто врожденное, эндогенное, управляемое своим собственным автоматизированным движением в противоположность другим аспектам психической жизни, более объектно-отнесенным.

Если Фрейд и признавал, что влечения суть наша мифология, то вовсе не для того, чтобы побудить нас от нее отвернуться. Хотя влечения и есть мифы, но в том смысле, что только научные мифы могут дать понятие о том, насколько сложна та реальность, которую они охватывают. Одно замечание Фрейда помогает нам продвинуться в понимании его мысли. В первой из посмертно опубликованных записок он замечает: в самом раннем психическом опыте субъекта в противоположность тому, что происходит в позднейшем опыте, сосуществуют всевозможные психические реакции и, разумеется, реакции взаимоисключающие. И эти взаимоисключающие реакции сосуществуют в психике младенца вместо какого бы то ни было единого психического решения, которое лишь позднее станет обычным завершением всякого психического процесса.

Это замечание Фрейда проливает свет на многие вопросы. Оно подчеркивает слабость суждений на заре человеческой жизни. Ребенок, не способный выбирать, удерживает одновременно все: и позитив, и негатив, сохраняет в своей психике и то, что мы позднее назовем влечением, и защиту от оного же влечения, и консервацию, и эвакуацию обоих — и влечения, и защиты от него. Следовательно, это и есть примитивное содержание детской психики, и этот первичный материал психики, смешанный по своей структуре, ассоциирующий между собой и доброе, и злое, и удовлетворение, и отказ в удовлетворении и от удовлетворения, и позитив, и негатив, — все в нем наличествует одновременно. Как в этих условиях можно говорить о сексуальном влечении без противодействия ему со стороны разрушительных влечений, как можно говорить здесь о поиске удовольствия, не упоминая при этом неизбежного неудовольствия, которое с ним ассоциируется? На этом этапе развития психики всякое якобы полное удовлетворение, всякое якобы цельное удовлетворение и якобы без примеси отказа и в удовлетворении, и от удовлетворения не может не быть не чем другим, как обманкой или же обычными эффектами запоздалой идеализации уже во взрослой психике.

Итак, все вышесказанное — это во-первых. А во-вторых, применение психоанализа для работы с детьми и при тех категориях психических расстройств, при которых классически психоанализ не применялся, позволили пролить новый свет на саму классическую теорию психоанализа, что привело к ее обогащению. Например, под влиянием работ Франсеса Тустина50, сенсорика занимает теперь в психоаналитической теории одно из первостепенных мест. Можно было бы найти и другие примеры.

Что же, таким образом, остается от понятия о влечении? Название влечения стоит сохранить для конгломерата, состоящего из различных психических элементов, самих по себе тоже не чистых психических феноменов; и не стоит пытаться представлять себе влечение как некую элементарную, простую, базовую данность психики. Но зачем тогда продолжать называть этот конгломерат влечением? По той простой причине, что характеристики влечения, описанные Фрейдом, остаются валидными. Этот блок психических возбуждений, в котором перемешаны психические элементы различного происхождения, предстает перед нами в виде сложного единства, сохраняющего свои характеристики влекущей, страстной пульсации.

49 «Запоздалый (nachtraglich)» — по-разному переведенный на разные языки термин Фрейда: отсроченная (apres–coup — фр.) либидшюзная инвестиция следов ранней памяти (отсроченный аффективный заряд архаических объектных представлений Бессознательного), разрядка либидо (аффекта) задним числом (retroactive — англ.) по неизбежно ошибочным ассоциативным путям либо на полюс восприятия вни мания (Сознательности — с иллюзиями и галлюцинациями), либо на полюс моторики (Предсозпательности — с оговорками и др. агированиями).— Прим. ред.

50 Tustin F. The Protective Shell in Children and Adults. L., Karnak, 1990.

Все это пытается выразиться, получить удовлетворение, но обречено оставаться навсегда неудовлетворенным, хоть и пытается оказывать давление на объект, от которого зависит это удовлетворение. Вот почему, хоть и отказывая понятию влечения в терминологической чистоте и в психологическом единстве, я остаюсь сторонником сохранения самого названия влечения, названия, которое связывает его с целой серией терминов, означающих страсть (в смысле страдания), импульс и влечение. А также чтобы продолжать видеть в проявлениях влечения то, от чего отправляется всякая психическая переработка, то, от чего отправляется даже самая минимальная психическая выработка.

 

Объектализирующая функция

Когда я размышлял об отношениях между влечениями и объектами, мне показалось, что, вместо того чтобы продолжать противопоставлять различные перспективы, к которым нас отсылают эти две точки зрения на психические процессы, есть, может быть, способ по-иному концептуализировать их взаимоотношения.

Итак, я утверждаю, что конечной целью влечений является превращение воплощаемых ими функций… в объекты. Предложу пример, который может помочь это понять. Если я думаю об этом докладе, который я сейчас представляю, то кто является его объектом? Если бы я был щедр на похвалы самому себе, то я сказал бы, что я содействую распространению французской психоаналитической мысли. Если бы я был немножко более реалистом, то я сказал бы, что жду, что этот доклад будет иметь успех, иначе говоря, я получу нарциссическое удовлетворение. И тогда мое присутствие здесь объяснялось бы не симпатией российских коллег, а моей любовью к себе самому, любовью, озабоченной моим реноме. Но настоящим объектом этой работы сублимации является служба тому объекту, которым стал для меня психоанализ, потому что вопрос поставлен не о тех взглядах, которые я здесь излагаю, и не о том, что эти взгляды являются продуктами моей сублимации, но вопрос поставлен о том факте, что я пытаюсь продвинуть психоаналитическую мысль, даже если это всего только моя собственная психоаналитическая мысль. Упражнение, которому я себя посвятил, послужит целям сублимации, которая становится, таким образом, непрямым объектом моего сообщения, послужит мне этим объектом, ничуть не пренебрегая, очевидно, более корыстными мотивами (как-то соперничеством, соблазнением и другими аффектами), обычно наличествующими в такого рода соревнованиях, в которых я упражняюсь уже на протяжении почти полстолетия. Но на самом деле мой объект — это не успех, не желание убедить или превзойти моих конкурентов, моим объектом является надежда продвинуть психоаналитическое знание. Так же, как для коллекционера картин самым важным является не обладание тем или иным полотном Сезанна, купленным по дешевке, но сама любовь к живописи является истинным объектом его страсти. Именно это я и называю объектализирующей функцией. Мои работы стали для меня объектами. Но объектом моих желаний остается сам психоанализ, в той мере, в которой, как я вижу, в нем отражается любовь к истине.

 

Перевод с французского и научная редакция П. В. Качалова

 

 

раздел "Статьи"